[iytrf]

Автор:  змей-победитель. Посвящается  лис-неудачник. и является своеобразным ответом на твой драббл.
Бета: все сам
Фендом: Naruto
Персонажи: Мадара-центрик, упоминается Хаширама и бабулька, которой мне было лень придумывать имя.
Рейтинг: G
Размер: драббл, 680 слов
Статус: закончен


Мадара с детства ненавидит спокойствие и неподвижность. Отстраненность.
Холодность.
Отсутствие стремлений.
Невозможность к эмоциональным и чувственным удовольствиям.
Он никогда не мог даже уснуть просто так, не пережив внутри еще раз все эмоции, испытанные за день. Ему представлялось невозможным забывать о смертях соклановцев и родственников так же легко, как забывали все остальные. Сердце так часто разрывалось от контрастов испытываемых чувств, что он и сам не знал, как оно выдерживало такие нагрузки.
Его призванием с рождения было сгорать каждый день, сгорать в сильных эмоциях, от ярко сменяющихся красок жизни. Сгорать от ненависти, сходить с ума в ее плену счастья; подниматься после очередного удара судьбы, вставать,идти, ускоряться, бежать, и снова падать, подниматься, вновь срываться вперед, не чувствуя под собой ни ног, ни земли, никаких чертовых оков, какие только в состоянии придумать человечество с его бесконечной фантазией касаемо ограничений.
Огонь был его стихией до мозга костей. Вот только от теплого пламени костра в ночи до бушующей огненной бездны, пожирающей изнутри, даже меньше чем шаг - тонкая грань. Огненные ходят всю жизнь по этой тонкой грани.
Но сейчас внутри не было ни того, ни другого. Только сожженная дотла земля.
В детстве ему доводилось видеть лишь единожды то, как на испепеленной территории начинает гореть земля. Это было довольно жутким зрелищем, впечатавшимся в память, которое сейчас некстати всплыло в памяти. Оно ассоциировалось с собственным небесным сводом, который в очередной раз рухнул на плечи. И теперь снова нужно научиться с этим жить, выстроить его заново. Чтобы дождливые осколки его разбитого мира не впивались ему в плечи, оставляя раны, которые времени стереть не по силам. Чтобы в этом мире установилось хоть какое-то подобие жизни.

Мадара не знал точно, сколько времени прошло с того памятного дня, как он был оставлен один, с зияющей и кровоточащей дырой в груди, оставленной собственным лучшим другом. Он лежал в собственной крови. Он не чувствовал своего тела, оно стало словно ватным. Дождь бесконечно долго ронял свои капли-стрелы ему в спину. Сознание то покидало его, то ненадолго возвращалось. Он не делал попыток подняться или пошевелиться, и если бы смерть пришла к нему, он бы принял ее как данность. Когда в очередной раз сознание пришло к нему, ему послышались шаги.

Он осознал себя спустя время в темной небольшой комнате, единственным светом в которой была лишь тусклая свеча. Позже он узнал, что его нашла и выходила старая, безымянная женщина, которая в былой войне лишилась своей семьи и с тех пор вела здесь отшельнический образ жизни. Он хотел поблагодарить ее за доброту и такое отношение, но не сил даже взглянуть в ее сторону. Его тело слишком хорошо помнит холод металлического клинка внутри и при любой попытке встать напоминает ему о поражении, и внутренности скручивает холодом и той болью, которой ноют старые раны. Его тело находится в анабиозном состоянии. Старая знахарка говорит, что телу нужно время для восстановления после такой серьезной травмы. Мадара безразлично кивает на ее слова и ничего не говорит. В словах нет никого смысла.
Это место стало его могилой. Низкие своды, сырые стены, потрескавшиеся не то от старости, не то от толщи земли, находящейся сверху. Как заживо погребенный, равнодушно думает он. Время потеряло счет тогда же, когда он лишился веры.
Ожидал ли он удара в спину от человека, который клялся, что никогда их не наносит? Определенно, нет. Этот самый единственный человек и был тем фактором, что рождал веру внутри и силы двигаться дальше вопреки всему. Мадаре очень хотелось, чтобы кто-то сказал: "Это всего лишь иллюзия, сейчас ты очнешься и все будет как прежде." Но добродетельный незнакомец не торопится развеивать этот жуткий вариант развития реальности, весьма подходящий для гендзюцу. И Мадара смиряется с мыслью о том, что это происходит на самом деле. Смирение - это то, что ранее меньше всего было в его духе. Однако, сейчас ничего не остается кроме того, чтобы отдаться ему до последней капли.
Время - пустое, бесконечное - тянется длиной в вечность. Мадара кусает губы, злится, и исходит в агонизирующей ненависти, отгоняет приближающееся безумие, пытается встать, но все так же безрезультатно. Выхода нет. И нет ни сил, ни желания его искать.

И после этого я хочу взглянуть еще раз в твои глаза, Хаширама, и спросить - так кто же из нас двоих предатель?